В выходные мы с Ваней были в Цирке на Вернадского. Сладкая вата, эквилилибристы и львы, попкорн и гимнасты.
Для моего ребенка это был первый опыт, я же, понятное дело, уже была там - когда-то далеко в моем безоблачном детстве, когда парковки были большими.
Впрочем, нет, я была и позже, но единственное, что мне запомнилось из того посещения - это неожиданное и неуместное ощущение безысходности жизни и ее конечности. Я смотрела не на сцену и клоунов, а на улыбающихся зрителей, и думала, что вот сейчас они все так радостно и беззаботно аплодируют, а уже через каких-то лет пятьдесят их всех скорее всего не будет. И на их местах буду сидеть другие, такие же восторженные и безликие, пришедшие на смену первым. Все будет так же и 50, и 100 лет спустя, те же овации измученным животным и натужным шуткам.
Откуда взялись эти мысли тогда, когда я была намного дальше от этой черты, чем сейчас, и почему они явились ко мне именно в цирке - месте, призванному рождать совершенно иные чувства, было не ясно. Возможно я проживала ту фазу своей жизни, когда размышления о бренности бытия меня беспокоили больше, чем сейчас. Ну или просто представление было скучным.
Зато нынешний "Посланник" был прекрасен - мыльные пузыри и крокодилы, канатоходцы и леопард, стройная гимнастка в ярко-красном полосатом костюме и такой же яркой помаде, разбросанные тут и там пятна света, умело гармонирующие с общим цветовым решением сцены. Парящие под куполом тоненькие девушки и мускулистые парни, много музыки и отлично сшитых костюмов. Все искрится, струится, гремит и перекликается.
Цирковые животные по-прежнему вызывали у меня одну лишь жалость, а вот на людей, проделывающих все эти трюки с кувырками в воздухе, я смотрела во все глаза. Ваня же наоборот оживлялся при виде зубастой экзотической живности, а умения аккробатов оставляли его равнодушным. Ну прыгают, ну кувыркаются, ну на голове стоят - черепашки Ниндзя, еще и не такое могут, думал, наверное, он.
В детстве ты относишься к этому иначе, это уже потом приходит понимание, сколько сюда вложено сил и упорства, и восхищаешься не столько результатом, сколько всем тем длинным путем, что был проделан, чтобы вот так постоять на сцене в течение пяти минут.
В антракте, как водится, нас поджидало все то опустошающее родительский кошелек разнообразие, типичное для подобных мест. Был даже художник-шаржист с россыпью карандашных набросков.
Но какой же цирк без леденцов на палочке и одноразовых фонариков? В конце концов воспоминания именно о таких мелочах и остаются потом в нашей памяти, побуждая взять за руку уже другого маленького человечка, столь похожего на тебя, и отвести его в цирк в надежде испытать все это еще раз.
P.S. Я уже тысячу раз пожалела, что не взяла с собой камеру, но не поделиться с вами картинками оттуда не не могу. Поэтому пусть они и будут тут, хоть и не моего авторства.
